Гастроли «Русского культурного центра в Америке» спектакль
«I Take Your Hand in Mine»
29 Маy 2014
Спектакль «I Take Your Hand in Mine» появился в нашем репертуаре случайно. Известная актриса предложила мне послушать читку пьесы Кэрол Рокаморы по письмам Антона Чехова и Ольги Книппер. И сразу же после прочтения мне стало ясно, что это моя пьеса.
Все это произошло в 2006 году , именно в Международный День Театра. Осенью того же года начались репетиции, сыграли в ноябре и с тех пор как-то бережно сохраняем спектакль ,несмотря на то, что актрисы у нас менялись за эти годы . Но роль Антона Чехова у нас до сих пор играет Скотт Джефферсон. Большой резонас вызвал наш спектакль в Вашингтоне, мы привезли его в Русский Культурный Центр и сыграли в день Святого Валентина , в день влюбленных. Разные пьесы , по письмам влюбленных традиционно играются по всей Америке.
Вот текст критической статьи на наш спектакль, написанный Эммой Тополь, тоже ученицы Марии Осиповны, живущей В Вашингтоне.
Статья была напечатана в журнале «Чайка» в рубрике «Искусство» 1-ого апреля , в 2011 году.
«Сейчас пришла домой, нашла твою открытку и поцеловала ее… А как без тебя пусто. Нет красивого мужа с мягкими глазами… Дорогой Антончик, как мне тебя не хватает! Я с тобой спокойнее и лучше. Я люблю чувствовать твою любовь, видеть твои чудные глаза, твое мягкое доброе лицо…
Ольгу Леонардовну Книппер-Чехову, ведущую актрису Московского Художественного театра, обвиняли в том, что она, не очень красивая и не очень умная актрисуля, с немецкой прагматичностью сумела влюбить в себя больного писателя, женить на себе, а затем бросить одинокого в Ялте умирать. На самом же деле, если почитать переписку между Антоном Чеховым и Ольгой Книппер, становится понятно, что эти люди любили друг друга, и оба страдали от разлуки. И совсем не «чудная» Лика Мизинова, и не писательница Лидия Авилова, и не жительница Ялты мадам Бонье вызывали настоящее глубокое чувство у Чехова. Последние шесть лет жизни он был целиком посвящен своей «единственной женщине», которая стала прообразом героинь его пьес: Маши из «Трех сестер» и Раневская из «Вишневого сада».
«Я не знаю, что сказать тебе, кроме одного, что я уже говорил тебе 10000 раз и буду говорить, вероятно, еще долго, т.е. что я тебя люблю — и больше ничего. Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству”
То, что они с женой жили врозь, был его сознательный выбор, именно такая супружеская жизнь на расстоянии устраивала писателя. В одном из писем А.С. Суворину, издателю газеты «Новое время», Чехов писал: «…дайте мне такую жену, которая как луна являлась бы на моем небе не каждый день»
“Я ведь знал, что женюсь на актрисе, т.е., когда женился, ясно сознавал, что зимами ты будешь жить в Москве. Ни на одну миллионную я не считаю себя обиженным или обойденным, — напротив, мне кажется, что все идет хорошо или так, как нужно, и потому, дусик, не смущай меня своими угрызениями…».
В письмах жене он шутливо подписывался «твой иеромонах», «черномордик», «академик Тото», «старец Антоний», а сам нежно называл ее «дусик», «славная девочка», «Книпшиц», «бабуся», «лошадка», «замухрыша», «венгерец», «голубчик…»…
«Гольюбчик…» — как нежно звучит с американским акцентом это русское обращение… В большом зале Российского культурного центра, который расположен в одном из старинных особняков Вашингтона, прошел спектакль по пьесе Кэролл Рокамора, в основу которой легли письма Чехова и Книппер «Крепко жму Вашу руку» (так Антон Павлович подписывал свои письма). Сцены в зале нет, и для такой камерной пьесы в этом есть свое особое обаяние. Чтобы наблюдать за развитием отношений двух влюбленных друг в друга и в театр людей, не нужна сценическая отдаленность или сцена. На самом деле, то, что актеры так пространственно близки, дает возможность всем — и заполнившим до отказа зал зрителям, и двум американским актерам — дышать одним дыханием. В какие-то моменты становилось даже несколько стыдно наблюдать за их жизнью — такой искренней, такой обнаженной и такой временами трагичной — словно подглядываешь за дорогими и близкими тебе людьми. Примиряет с вторжением в чужую жизнь только одно: судьба была благосклонна к ним, они встретились. А за чужим счастьем позволительно и подглядыва В спектакле мотив страсти и любви между этими двумя неординарными людьми настолько захватывает, что ни на секунду не возникает сомнения в обратном. Более того, зрителю, чем глубже он погружается в их жизнь, тем более становится понятно, что это была счастливая любовь, несмотря на тяжелую болезнь, одиночество и разлуку. И это безусловная удача режиссера и актеров. Трудно себе представить, чтобы кто-нибудь, кто посмотрел нью-орлеанский спектакль, усомнился бы в этом, потому что главным защитником Ольги Леонардовны был сам Чехов. Он любил ее и был с ней счастлив: «Радость моя, спасибо тебе за то, что ты такая хорошая!»
А трудности любви — ну что ж, это жизнь, которую даже такому как он гениальному писателю не удалось объяснить: «Ты спрашиваешь: что такое жизнь? Это все равно, что спросить: что такое морковка? Морковка есть морковка, и больше ничего неизвестно».
Спектакль «Крепко жму Вашу руку» поставлен, как один из проектов некоммерческой организации Moscow Nights («Московские ночи») в Нью-Орлеане, и приехал театр в американскую столицу по приглашению Российского культурного центра. Moscow Nights — единственное в штате Луизиана общество по сохранению русской культуры. Его основатель и руководитель Наташа О. Рэймер — выпускница ГИТИСа и ученица Марьи Осиповны Кнебель. До эмиграции она работала режиссером в Литве, сначала в Шауляйском драматическом театре, какое-то время даже была в нем главным режиссером, а затем в молодежном театре в Вильнюсе. Потом уехала в Москву в театр на Таганке, где два года проходила стажировку у Юрия Петровича Любимова. Эмигрировав в Соединенные Штаты, Наташа в 1984 году приехала в Нью-Орлеан. И здесь, в знаменитом Французском квартале, в первый раз и прошел фестиваль русского искусства. Успех был ошеломительным . С тех пор фестиваль стал обязательной частью городской жизни.
Releated Production
